О битве за права учеников, если борьбу возглавил круглый отличник

Школы бывают разные. Если жить в большом городе, то там есть выбор. Можно пойти в специализированную школу: иностранные языки, математика, химия, физкультура, наконец, и прочие специализации. Можно обучаться в районной школе. Ее иногда называют школой «напротив», потому что обычно она расположена напротив дома проживания ученика. Иногда расположение школы «напротив» бывает совсем не близким.

Школа в рабочем районе может стать некоторым испытанием для ученика. Особенно, если до этого он учился совсем в других условиях, в другом городе, в окружении учеников, учителей и родителей иного круга. Далее рассказ пойдет о школе середины 1970-х годов.

Юра оказался в 7-м классе в школе «напротив», причем, в прямом смысле этого словосочетания. Здание школы стояло строго напротив окна квартиры, в которой теперь жил Юра. Из двери квартиры до своей парты путь занимал от 2-х до 4-х минут в зависимости от интенсивности движения транспорта по маленькой улице, которая была единственным препятствием на пути.

Итак, практически, круглый отличник Юра начинает свое двухлетнее обучение в школе напротив. Так сложилось, так надо, по-другому невозможно.

Школа «напротив», в которой нельзя быть отличником

В новой школе одноклассники встретили Юру ровно и приветливо. Несмотря на то, что по Юре было сразу видно – это круглый отличник. Но что тут поделаешь? Ведь он таким стал в другой школе, где были иные порядки.

Здесь же отличником нельзя было быть. Недопустимо, особенно по всем предметам сразу. Ну, ударник (учеба на 4), троечник – это норма. Выше – ни-ни. Трудно сказать, почему так сложилось. Сама обстановка школы не располагала к зубрежке и штудированию.

Школа находилась в суровом рабочем районе. На отсутствующей по соображениям секретности карте города этот район был бы обозначен, как Заводской. Забор к забору стояли предприятия, все без исключения номерные, без наименований.

Люди общались с помощью цифр:
– Куда твой пошел работать после школы?
– Мой-то? Да, на 213-й.
– А-а-а! Моего туда не взяли. Теперь он на 327-м.

Что изготавливали на тех заводах, наверное, знали многие. Но по заведенному тогда порядку, молчали. Профессии же обсуждали легко, например, «я – токарь», «я – слесарь», «а я – слесарь-сборщик». Последнее было почетной профессией, слесарь-сборщик мог собрать готовое изделие или отдельный его блок – трудная задача, особенно когда детали не всегда подходят друг к другу.

Учащиеся школы почти поголовно готовились влиться в ряды рабочего класса Заводского района. Уроки труда были важной частью учебной программы. Учились работать на металлорежущем оборудовании, на станках. В то время станочники были рабочей элитой, наравне со слесарями сборщиками.

В общем, в 7-м классе, за два года до окончания восьмилетки большинство учеников четко представляло всю свою дальнейшую жизнь. То была копия жизни их родителей: восемь классов школы, училище (ФЗУ, ПТУ, ГПТУ и так далее), завод, служба в армии, женитьба, дети, детский сад, школа, восьмилетка – круг замкнулся.

Классная руководительница в 8-м классе, когда Юра уже подрос на один год, выводя свой класс на экскурсию по городу, – такое тоже было в программах обучения того времени, – так и сказала полушутя, полусерьезно: «Посмотрите направо! Вы видите стадион. На нем иногда ФЗУ-шники играют в футбол с ГПТУ-шниками». Учителя прекрасно понимали, кого они готовят.

Заводской район – это металлы и человек

Юра был исключением, не вписывающимся в стандарты того района. Он прибыл в школу на время, на 2 года, пока его родители отправились в длительную командировку. В те годы его взялись воспитывать бабушка и дедушка. Бабушка была до пенсии большим человеком на одном из номерных заводов. Руководила военной приемкой. Потому молчала, как партизанка, никто не знал, какие изделия она проверяла перед отправкой военным.

Зато дедушка был до пенсии технологом металлургом. Знал про металлы всё и даже больше. Имел дома литературу о металлах со скучными картинками, изображающими петли гистерезиса фазовых переходов – о них Юра узнал намного позже, изучая химию в институте.

Были также у дедушки красивые популярные книжки. Самая лучшая – это «Металлы и человек», где вся металлургия того времени была представлена в картинках и описаниях, понятных даже школьнику. Книга была, можно сказать, настольной, всегда находилась в поле видимости. В наше время это не понять – книжка на видном месте. А как же интернет? Его куда, на второе место отправлять? Как вы думаете?

Дедушка научил Юру чертить чертежи, подарил свою инженерную готовальню с чертежными приборами. Объяснил, как нужно делать отливки из металла и работать на станках. Правда, провести на свой завод и показать на настоящем оборудовании не получилось – секретность, пропуска, допуски. Тем не менее, одноклассники даже не заметили, как их новенький догнал класс по предмету «труд». В его прежней школе уроки труда были посвящены изучению совсем других профессий и навыков.

Станки ученикам показали во время очередной экскурсии на завод шефов. Такое мероприятие было в школьной программе. К тому же в школьном классе труда стояли настоящие станки, смонтированные шефами, но работающие без эмульсии, и потому с облегченными режимами резания. Стоп, о чем это я? Всё, забыли про станки и эмульсию с режимами резания – это было лирическое отступление. Да, кстати, у вашей школы тоже есть шефы? Ну, там разные предприятия, которые школе помогают учить ребят?

Район был как бы во власти металлов, из которых что-то делали на закрытых заводах. Металлы сопровождали жизнь людей того места, что находило свое отражение в их характерах, предпочтениях, привычках, действиях. Окружающие люди были как будто тоже из металла отлиты.

Первое предназначение: она будет твоей женой

1 сентября после первого урока на перемене к Юре подошла староста группы. То была полноватая девушка, серьезная, облеченная некоторой властью и полномочиями:

– Юра! Познакомься с Мариной.
Марина вышла на первый план. Она была на голову выше Юры. В том возрасте почти все девочки перерастали мальчиков.
– Познакомился. Очень приятно!
Что еще скажешь в ответ на такое предложение…

– Ты тоже представься! – Скомандовала староста.
– Юра. Новенький. Буду с вами два года, до конца 8-го класса.

Марина молча кивнула в знак приветствия. Староста продолжила:
– Марина будет твоей «женой» на эти 2 года.
– Что это значит? – Юра понимал, что разговор начат неспроста, и совсем не ясно, куда он выведет.

Староста не стала долго водить за нос:
– Ты будешь только с Мариной, когда мы будем гулять всем классом. Наш класс давно разбит на подобные пары.

Чего только не бывает в жизни, вот и такое случается, как принудительное разделение по двое. Вроде, пока ничего ужасного не происходило, хотя…
– А мы станем гулять всем классом?
В прежней школе подобное не практиковалось. Юра не представлял себе, как сие действо может выглядеть.
– Да, будем.
Староста закончила разговор так, как его заканчивают большие начальники. Поставила точку.

Впоследствии Юра узнал, что речь шла о гулянках не на улице, а в квартирах учеников, если они временно оказывались пустыми, без родителей. Гулять в квартирах Юра тогда не умел, а потому не стал. Одноклассники не возражали, пусть так…

Отказ от участия в ”прогулках” не отменил звание жены для Марины и должность мужа для Юры, хотя это оставалось проформой. Выходит, что самым первым предназначением новенького стало выступить в роли сопровождающего девочки без пары. То ли мальчиков не хватило, то ли они слишком хорошо знали Марину. Юра не знал Марину. Неплохое начало обучения в новой школе, не правда ли?

Двоечники согласны на любую оценку, кроме двойки

Ученики школы не любили получать двойки, хотя быть отличником, как я уже сказал, здесь было не принято. Тройка, четверка, можно и пять, но чтобы не всегда одни пятерки. Двойки – ни-ни.

Истинные двоечники, коих было много, сидели в ожидании выпуска из восьмилетки. На уроках они всегда молчали. Задавай им любой вопрос, вызывай к доске – молчок. Защитная реакция против двойки. Молчит, не значит, что не знает. За что двойку ставить?

Если молчуну все же ставили двойку за молчание, он требовал записать в дневник, что двойка не за неправильный ответ, а за отсутствие ответа. Согласны, что молчащий двоечник имел на это право?!

Молчуньи случались и девочки. Но те все же учились получше и были прилежнее. В основном, девочки старались отвечать, хотя бы на троечку.

Юру учителя почти никогда не спрашивали. По домашним и контрольным работам видели его уровень, достигнутый в прежней школе другого города. Его редко вызывали к доске, так тогда было принято проверять знания учеников.

Домашние работы Юры были привлекательны для двоечников, вот бы списать! В итоге двоечники «забили стрелку», как будут говорить в лихие 90-е годы. И с помощью кулаков и других подобных методов решили, что списывать будет только один из них, вероятно, самый сильный.

Принципы главного двоечника

Этот главный двоечник сел за одну парту с Юрой. Парочка сидела строго на самой последней парте класса, круглый отличник и круглый двоечник на галерке. Юру такое положение вещей устраивало – далеко и спокойно.

Ежедневно в течение двух лет, без единого перерыва, в строго отведенное время, скажем в 19 часов, тот пропащий, неуспевающий ученик приходил в квартиру юриной бабушки, стучал в дверь. Вы хотите спросить, почему не звонил? Так тогда звонки были не приняты у заводчан. Юра ему молча отдавал свои тетради прямо через дверь.

Наутро тетрадки приносили Юре на последнюю парту, в целости и сохранности, без единого пятнышка или помарки. Однажды двоечник заболел очень серьезно. Он буквально дополз до школы, отдал тетради, и только потом отправился домой в кровать.

У двоечников есть свои принципы. Они никогда не подводят своих друзей, если подобное можно назвать дружбой.

Чуть позже сосед по парте научился списывать контрольные работы Юры, ни капли ему не мешая. Вообще, соседский двоечник умел быть рядом, но при этом оставаться незаметным. Да, списывай, пожалуйста, раз обладаешь такими талантами превращаться в привидение!

Учителя злились, ведь варианты контрольных работ у соседей по парте были всегда разные. С последней же парты регулярно приходили два одинаковых варианта (хотя они должны были быть разными), оба почти всегда на твердую пятерку!

Марина выполняет домашнюю работу по химии

Вскоре  Юре пришлось выполнять роль «мужа» Марины. Что должен делать несовершеннолетний «муж» со своей «женой» семиклассницей? Знаете? Ну, конечно! Он должен заносить обратно ее мозг, который ей кто-нибудь всегда готов вынести.

Вот так однажды утром Марина пришла в школу сама не своя. Надо сказать, что Марина была типичным холериком. Поэтому разбередить ее чувства не представляло особой проблемы, а вот обратное было почти невозможно.

– Они меня побили ремнем! – Возмущалась Марина. – Ни за что! Я двойку не получила! А тут…
– Что случилось? – Спросил Юра, в первую очередь изумляясь самой ситуации «меня побили».
– Химия!
– Какая химия? Объясни толком.
– Я домашнее задание по химии делала. Нам задали изучение свойств сахара.

Надо сказать, что учительница химии вовсю старалась задать на дом как можно более сложные задачи. То ли она ошибочно считала свой предмет профилирующим в школе. Но тогда как же быть с предметом  «Общественно полезный труд»? То ли она считала, что без химии здешние ученики не смогут стать настоящими рабочими по металлу.

– Ну да, есть такое. И что случилось?
– Я насыпала полную сковороду сахара, горкой, случайно высыпала весь мешок.
В те времена сахар хранили в мешках и мешочках.

–  Раскалила на газу. Сахар начал плавится. А потом он, вдруг как загорится! Я давай бегать по всей квартире с пылающей сковородой! Хотела за дверь выбежать, выкинуть огонь на улицу. А они меня перехватили.
– Кто они?
– Родители. Отец еле отобрал сковороду у меня, так я в нее вцепилась, а он потушил. Дыма было в квартире, как при пожаре.

Далее Марина начала сомневаться в содеянном:
– Но я же все правильно сделала? Как нам задали на дом? Было задание проверить свойство сахара, и на горение тоже?

Действия родителей Марины

Родители сначала носились за дочерью, чтобы отобрать пылающую сковороду, в которую она вцепилась намертво. Потом они оценили ущерб: придется покупать новую сковороду. Это была лишь первая проблема, которая не отличалась особой сложностью.

Цену на сковороду отливали в металле, на ее днище красовалось: Ц 2 р 20 к – цена 2 рубля 20 копеек. Правда, были места, например, в Ташкенте, где рядом с такой же сковородой стоял ценник «5 руб.». А на вопрос покупателя «это почему?» продавцы спокойно отвечали «не хочешь, не бери!». Юра с Мариной никогда в Ташкенте не были, они не знали подобного.

Другой ущерб был хуже первого: изрядно закопченный потолок требовал новой побелки. Кому белить? Папе с мамой. Вы предложите: нанять рабочих? Слово «нанять» в рабочем поселке не применялось ввиду его не пролетарского происхождения. Все по максимуму делалось своими руками.

Вот тут папа взялся за ремень и опять долго-долго гонялся за отчаянно сопротивлявшейся Мариной.

– Ну ты даешь! Спросила бы вначале…
– Нет, ты объясни, разве я не права? Я все правильно сделала, как научили. А они меня…

Юра подумал немного и решил, что правильным будет не умничать. Надо поддержать одноклассницу в столь тяжелый для нее момент жизни:
– Да, все правильно. Только многовато – мешок сахара. Достаточно щепотки. Или можно сделать мысленный эксперимент, как учит физика, чтобы ничего не поджигать.
– Это как?

– Представь мысленно, что поджигаешь, скажем, вагон сахара. Он тут же полыхать начинает — яркое зрелище!
– Иди ты! – Марина в первый раз, наконец, улыбается. – А ты жег вчера сахар?
– Я представил, как сжег целый состав, одного вагона маловато. Потом записал в тетрадь для домашней работы: «сахар горит».

Марина уже успокоилась. Юра был отличник, и кое-что умел делать разумным способом. Например, не посещать вечеринки своего класса, организуемые старостой в свободных от родителей квартирах, оставляя тем самым Марину в одиночестве, без пары.

Так Марина узнала о том, что многие эксперименты можно выполнять мысленно. А Юра узнал, что родители наказывают его одноклассников по-старинке, ремнем. Этот случай с Мариной обозначил одну проблему, которая Юре была отчетливо видна, но была совершенно непонятна в новой школе…

Встречайте: химичка, биологичка и классный руководитель!

Учительница химии, которая действительно предложила своим ученикам проверить на практике горючие свойства сахара, была еще и учителем биологии. Также она была классным руководителем класса с единственным на всю школу отличником. Валентина Степановна была немного странноватой, что ли. Учила плохо.

После восьмого класса, вернувшись в свою родную школу, первое время Юра получал исключительно двойки по химии и биологии. Полученные им навыки обработки металлов резанием не принимали во внимание на уроках химии.

Вопросы ВС (так иногда сокращенно будем называть Валентину Степановну) были, порой, некорректными. Ее задания требовали неординарного мышления, чтобы их понять. Как с сахаром – не жечь же его предварительно расплавленным на сковороде в квартире. Одна Марина на это решилась, а если бы весь класс в едином порыве так же сделал?!

Уроки Валентины Степановны могли начинаться строго:
– Вася, к доске!

Вызывала она по фамилиям, но мы здесь не будем фамилии демонстрировать. Васина фамилия была на букву «Б», он был первым по списку, поэтому, как думал Юра, ему первому и доставалось.

После случая с Мариной Юра понял, что его предположение об алфавитном характере, фактически, издевательств химички-биологички было неверным.

Итак, Вася – у доски.
– Покажи мне желудок у лягушки, – звучит вопрос.

Вася в ответ молча обводит указкой изображение желудка. Заметно, как кончик указки дрожит.

– Теперь покажи мне второй желудок!
– У лягушки нет второго желудка, – следует ответ с некоторым сомнением.
– Садись, два!

Мгновенно двойка ставится в дневник.
На стене висят два плаката, оба с изображением лягушки: «в фас» и «в профиль». Заданный вопрос можно понять по-разному. С одной стороны, можно показать желудок на другом плакате «в профиль». Или ответить просто, что Вася и сделал.

– Вова, к доске!..

Так повторялось не каждый урок, но довольно часто. Юру не вызывали, но он ловил себя на мысли, что если бы он стоял у доски в тот момент, то не смог бы угадать правильный ответ. Но так он думал только до случая с подожженным сахаром и рыдающей и одновременно смеющейся от несправедливого наказания Марины. А вы так умеете, рыдать и одновременно смеяться?

Юра понял вдруг, что оказывается, правильного ответа нет вовсе. Любой ответ будет неправильным.
Реакция учителя всегда будет одна и та же:
– Садись, два!

Наказания за достижения

Юра знал из курса школьной физики, что эксперименты бывают мысленными. Значит, теперь надо проверить свое предположение на практике. Мысленно сопоставить разные факты, и убедиться в своей теории. Предположил же Юра, что Валентина Степановна ЛЮБИТ ставить двойки. Но не всем, а только тем, кто…

– Васька, тебя наказывают дома родители?
– Еще как! Чуть что, и…
– А за что?
– В основном за двойки. Отец открывает дневник каждый день. Если двойка, то…

Вася – тот, чья фамилия была первой в списке класса, был неординарным учеником. Кроме школы, он ходил в спортшколу, тренировался на хоккеиста с шайбой, нападающим, форвардом. Его включили в состав юношеской сборной города – это самое высокое звание, которое возможно для ученика обычной школы.

Василий играл в хоккей, как бог. Благодаря ему команда класса побеждала все остальные классы, включая старшеклассников. Кстати, а у вас в школе проводят соревнования школьных и классных хоккейных команд? Почти уверен, что да. Каждую зиму в районной хоккейной коробке. Угадал?

Новенького Юру поставили на ворота, так как он был не сыгранный с остальными членами команды. На командную сыгранность нужно много времени и тренировок. Вася тренировал Юру на воротах, и всегда «укладывал» старательного вратаря ногами к шайбе, чтобы забить гол. Зато Юра почти не пропускал шайбы от противников. Благодаря тренировкам Васи.

– Вова, как у тебя дома относятся к двойкам в дневнике?
– С ремнем…
– Ты пытался объяснить, что двойка не за что?
– Пробовал, еще хуже…
Вова окончил музыкальную школу.

Таланты школьников

В том заводском районе было много школ: общеобразовательная, музыкальная, художественная, шахматная. В классе Валентины Степановны каждый второй или третий ученик посещал их или уже закончил.

Вова лихо играл на баяне. Глядя на его успехи, к нему присоединились двое начинающих аккордеониста класса. Получился ансамбль, который занял несколько первых мест на районном и городском конкурсах. С этим ансамблем потом добровольно и бесплатно работал один из учителей музыкальной школы.

В художественной школе учился Толя. Тогда в космос полетел первый космонавт, родом из этого города с его Заводским районом. Толя разлиновал газетный портрет героя космоса, воспроизвел в крупном формате на огромном листе ватмана. Приписали текст – биография героя. Получилась супер стенгазета – такой не было во всем городе!

Кстати, о талантах девочек. На школьном конкурсе, где в жюри сидела завуч, выступала Марина со стихотворением, посвященным матери погибшего солдата. Юра (куда же “ниточке” без “иголочки»?) ассистировал, демонстрируя за ее спиной тематические слайды.

Вот из траншеи рванул солдат. Марина так, что Станиславский бы поверил ей в образе матери: «Алексей! Алешенька! Сынок!» («Он рванулся из траншеи в бой / Встала мать закрыть его собой…»). Завуч упала со стула от избытка чувств, потеряв сознание. Пришлось срочно вызвать школьную медсестру. А вы говорите – плохие ученики, плохие ученики, будущие работяги. Да, там талант на таланте!

Пока же еще нераскрытые таланты (это будет позже, в 8-м классе) вызываются к доске и наказываются двойками, после чего родители им добавляют. Регулярно. Обидно и несправедливо. Потому что так НРАВИТСЯ Валентине Степановне.

Расследование и мысленные эксперименты показали однозначно, что Валентина Степановна ставит несправедливые скоростные двойки («садись, два!») только тем ученикам класса, у кого родители затем применяют меры устрашения третьей степени. Вероятно, по заведенному в их семьях устоявшемуся порядку, опробованному на нескольких поколениях учеников.

Как бороться с двойками

На дворе XX век, строится коммунизм. Дети должны жить в радости. Юра это знал. Что делать? Надо попробовать вызвать огонь на себя, схлестнуться с училкой. Ввязаться в бой, а там уж, как пойдет. Что она с отличником сделает? Юра думал, что ничего. Неужели?!

Прикинул: почему бы не попытаться получить двойку, стоя у доски? Надо пробовать. Вы думаете, легко отличнику получить двойку? Вот уж нет. Но кому сейчас легко?

Что даст двойка? Юра предположил, что будет скандал. Вызовут бабушку, придет завуч, начнется разбирательство: за что, какие вопросы задаются. Вот тут-то и прояснится все. Рискованно, конечно, но борьба за справедливость никогда не бывает без риска.

Наш отличник постоянно напрашивается на вызов к доске. Но Валентину Степановну не интересует Юра и его тайные планы. Поняв, что в одиночку ВС не пронять, Юре пришлось пойти на переговоры с одноклассниками. Потребовалось раскрыть план, попросить помощи. Одноклассникам идея понравилась. Вова, решившись однажды, попросил ВС:

– Вы Юру спросите, вон он каждый урок руку поднимает.

Реакция учителя оказалась непредсказуемой:
– Встань, Вова, когда обращаешься к учителю!

Вова встал.
– А теперь, садись! Два!
– За чтo-o-о?!!!

Стало яснее ясного, что предстоит тяжелая борьба за свои ученические права. Без поддержки кого бы то ни было. Учителя помогут? Завуч? Родители? Не смешите мою бабушку! Так класс организовался на битву против классного руководителя под предводительством Юры. Девочки тоже примкнули было, но с огромным опасением.

План борьбы в положении стоя

Для борьбы нужен план. За планы отвечал Юра, как самый главный. Начнем с демаршей. Как только «Садись, два!», все встаем. Дружно и одновременно. Всех вместе не накажут. А дальше что? А дальше плана нет. Будем действовать по обстоятельствам.

– Вася, к доске… Садись, два!
Вася стоит. Все сидят, коленки трясутся от страха.

Тут встает Игорь.
– Ты чего встал, сядь. Вася, садись на место, я сказала.

Встает Юра. Стоит, улыбаясь.
– Юра, сядь! Вася, выйди из класса! Вон! Всем сесть!!! – учительница стала понимать, что происходит. Разбушевалась. Вася вышел за дверь. Парочка столпообразных учеников села. Страшно, ведь.

На том уроке больше никому двойки не ставили. Потом был разбор. Нет, не со стороны учителя. Со стороны Юры:
– Ты почему не встал?
– Испугался.
– А ты?
– Тоже.
– Но ведь Игорь встал — молодец! Я подскочил вторым.
– Игорю-то что. Его мамка не наказывает, а отца у него нет. А мой-то отец, знаешь какой!

Тут выступили девочки, во главе со старостой. Она почувствовала, как ее власть начала утекать из рук, потому что новый лидер завелся. Возглавить борьбу с классной дамой она не хотела, рискованно – лучше посмотреть со стороны:
– Нельзя так с учительницей. У нее маленькая дочка. Нет мужа, – девочки все разведали. – Прекратите свое противостояние!

Но мальчики не согласны:
– Будем продолжать. Не получилось на этот раз, будем снова.
– Мы отказываемся, – за девочек резюмировала староста.
– И пожалуйста, до свидания.

Группа » бунтовщиков» заметно поредела. Но все еще оставалась многочисленной. В те времена классы были большими, 30-40 человек, чуть меньше половины – мальчики.
Правда, полные двоечники не участвовали – это те самые молчуны, чья стратегия была верной, как у рыб. В общем, у Юры осталось человек восемь, которые больше всех страдали от быстрых двоек ВС.

Заветный пароль, зовущий на выход

– Какой будет план? Опять встаем?
– Нет, не работает.
– А что делать?
– Что делать, что делать, что делать… Значит так: выходим все вместе!
– Это как?

– Она выгоняет Васю, — Вася теперь всегда был первым в списке мучеников, отчасти это облегчало задачу сопротивления. – Он выходит. Следом по-одному, а не гурьбой, выходим мы. Понятно?
– Понятно. А потом?
– Потом, потом… Потом будет видно!

Биология или химия стали желанным предметом в ожидании открытого демарша. Вот он, урок! Но не на каждом уроке Валентина Степановна отличалась суровостью. Вот и сейчас пришлось пропустить юрин план – двойки не ставились.

Девушки все уши прожужжали: не делайте, не делайте, будет плохо. Классная руководительница однажды собрала женский коллектив класса, что-то им рассказала. Те, похоже, разболтали юрины планы (старые), но новых они уже не знали. У девочек глаза заплаканные: бедная, бедная Валентина Степановна, как ей тяжело живется, она нам все рассказала про свою непростую жизнь матери одиночки. Не делайте этого.

Да кто бы хотел? Двойки больше не ставят? Нет. Значит, остановимся! Но план не забыт.

Снова «Садись, два!»

Прошло время. Снова ВС взялась за старое:
– Вася, к доске!.. Садись, два!

Вася вместо того, чтобы отправиться на свое место, выходит из класса. Училка вдогонку:
– Немедленно вернись!

Юра со товарищи сидят. Когда долго готовишься к борьбе, а потом этой борьбы нет, расслабляешься. Может, не надо? Начинается внутренняя борьба – лучше посидим. Но ведь Вася уже «там»! Он страдает! Да, к черту! Это я тут страдаю –  так думает каждый. – А Вася прохлаждается на улице! Ему-то хорошо!

– Вася, на место! Прекрати самовольный выход из класса! – классная руководительница кричит сквозь закрытую дверь вдогонку.
Дверь открывается, входит главный герой сопротивления. Видит, что все сидят сиднем – план не работает. Собирается сесть на место.
Передумывает:
– Нет, я, пожалуй, все-таки пойду, – говорит он, и снова выходит за дверь.

Сцена возвращения повторяется. Валентина Степановна понимает, что наступила кульминация. Но ей неизвестен дальнейший план. Поэтому она добивается: вернись и вернись! Вася заходит снова, губы дрожат, ему страшно:
– Валентина Степановна! Нервные клетки не восстанавливаются! – И вновь за дверь.

Про нервные клетки было хорошо придумано. Вроде, как импровизированный пароль получился.
Словно ударенный током, встает Игорь:
– Пожалуй, я тоже пойду…
– Стой! Вернись!
– И я пошел, – обреченно говорит Вова.

За ним Толя, за ним… Плана не было, кому в какой последовательности выходить. Бесплановое хозяйство вышло, в прямом и переносном смысле. Юра вышел последним, не оглядываясь.

За дверью стояла завуч. Услышала, что-то происходит в коридоре. Там – смех и веселье. Страх сменила истерика. Наверное, психологи смогли бы объяснить, как такое происходит.

Важный допрос в кабинете завуча

Завуч командует: “За мной!”
– Что это было? – Законный вопрос.
– Мы не согласны с двойкой, поставленной Васе. Он ее не заслужил.
– Вы что, собираетесь сами себе оценки выставлять? Учить учителей станете?

Известно много методов воздействия  на учеников. Борьба неравная. Проигрыш группировки гарантирован. Плана нет. Это конец?

Тут Юра понимает, что именно этого он добивался: оказаться перед завучем по поводу несогласия с методами работы ВС. Раз так, значит, пора действовать. И он говорит, перебивая других, которые сбивчиво что-то безуспешно доказывают:

– Уход из класса организовал я, поэтому вышел последним. Отпустите, пожалуйста, остальных. Я отвечу на все вопросы.
– Ты-ы-ы?! – изумлению завуча нет предела.

Она размышляет, не заставили ли силой юрины одноклассники брать всю ответственность на себя. У вас в школе такое случается, чтобы силой заставить одного отвечать за всех?

Учеников отправляют в класс. Они рассаживаются по местам под контролем завуча. Завершив водворение, грозная начальница возвращается и, с места в карьер, угрожает Юре сообщить его родителям. Дело принимает нешуточные обороты.

Но Юра перестал бояться. Такое бывает, вдруг становится не страшно. Будь, что будет:
– Валентина Степановна вызывает к доске одних и тех же. Кто не может ей возразить. Ставит двойки не за что. Просто так. Задает вопросы, на которые никогда нельзя ответить правильно. Потому что ей нравится ставить двойки.

Завуч теряет дар речи. Встает, идет в класс, куда только что были возвращены ученики. Ни слова не говоря, забирает у Валентины Степановны классный журнал. Эту сцену потом Юре рассказали его сообщники. Возвращается с журналом. Открывает. Показывает Юре:
– Ты видишь? Где двойки? Их нет!!!

Так Юра узнал, что двойка в дневнике не обязательно дублируется двойкой в журнале. Век живи – век учись!

– А Вы в дневник Васи посмотрите!
– И посмотрю! Думаешь, не посмотрю! И в твой дневник посмотрю! А ну-ка, доставай, показывай!
– Я без портфеля ушел из класса!

Завуч уверена, что ученик врет и потому выкручивается. Портфель доставляют, достают дневник. Там оценки совпадают с оценками в журнале. Что и следовало доказать, как говорят в математике.
– Меня Валентина Степановна никогда не вызывает к доске.

Завуч сверяет темы, оценки, прочее и видит, мальчик не врет.
– Почему не вызывает?
– Не знаю. Я руку каждый урок поднимаю.
– Странно… Ладно, иди на урок. Ты свободен.

Завуч остается в задумчивости…

Возможно ли назвать металлы

Враждовать, так враждовать! Теперь Валентина Степановна опасается вызывать к доске и командовать: «Садись, два!». Наверное, у нее было объяснение с завучем. А вот Юра не унимается. Мальчики, они ведь как устроены? Если не наказали – а тут даже бабушке ничего не сообщили, – значит мальчик прав. А если прав, то держитесь!

Вызовите меня, вызовите меня к доске, Валентина Степановна! Задайте какой-нибудь каверзный вопрос на двойку! А есть ли у тебя план, Юра? Да нет, конечно. Вот вызовут, тогда и посмотрим. Остальные участники сопротивления притихли, на них пожаловались родителям.

Случилось желаемое на уроке химии. Вдруг:
– Юра, назови мне металлы!
Как вам вопросик? Назовите-ка металлы! Смогли бы ответить?

Что значит, «назвать металлы»? Дать определение? Рассказать об их свойствах? Как ответить? Вот оно, началось долгожданное:
– Мне выйти к доске?
– Нет, отвечай с места.

Жаль, у доски отвечать было бы легче. Там висит большая таблица Менделеева, которую видно детально. С задней парты она плохо видна.

Отлично, усугубим ситуацию, решает Юра. Встает, демонстративно берет в руки учебник химии. Открывает ровно посередине, где встроен цветной разворот таблицы знаменитого ученого.

Менделеев, кстати, чемоданных дел мастером еще был, и водку изобрел. Но Юра был хорошим мальчиком, и не знал таких подробностей.

– Нельзя отвечать с учебником в руках.
– Знаю, Валентина Степановна! Я открыл книгу на развороте таблицы Менделеева.
Демонстрирует учебник.
– Хорошо.

Юра зачитывает из таблицы названия всех химических элементов, которые являются металлами. Натрий, калий, кальций…

– У тебя все?
Чуя какой-то подвох, перебивает химичка.
– Нет, Валентина Степановна! В таблице осталось еще очень много элементов черного или зеленого цвета. Я должен перечислить их все.
– Это почему?
– Вы просили назвать металлы, я их называю…
– Садись, два!

Доведена! Сработало!
– Давай сюда дневник!

Ну, где двойка? Поставит или нет? Юра берет дневник со стола учителя, а там красуется «пара» напротив урока химии, в строке, где записана тема  «Металлы». Юра радостно садится на место. Народ удивляется, чему тут радоваться? Действительно, чему?

Книга «Металлы и человек» меняет планы

Бабушке двойка в дневнике не понравилась. Она решила, что ей пора идти в школу. Что-то внук темнит. Дедушка в воспитание не вмешивался. Он лишь помогал, чем мог:

– Неужели ты не смог ответить про металлы? Это после того, как я тебе столько про них рассказывал. Ну, рассказал бы что-нибудь, про кокильное литье, про литье под давлением, про отливки в песчаные формы. Эх!

– Да, она и слушать не желает, – Юра пытается отбиться. – Она такая растакая. Да мы ее не любим все!
– Мало ли кто кого не любит. – Это уже бабушка. – Учиться все равно надо, двоечник…

В дверь постучали. Валентина Степановна собственной персоной. Бабушка была гостеприимной, как большинство бабушек. Сажает гостью в гостиной на почетное место. Оттуда все видно, включая спальню. Двери в малогабаритных квартирах того времени обычно не закрывались. Собирает на стол: ничего, ничего, не спешите, разговор, наверное, будет долгим.

Валентина Степановна, похоже, имела четкий план разговора вокруг двойки за ответ про металлы. Только собралась начать говорить, как вдруг увидела почти настольную книгу своего ученика «Металлы и человек». Книга лежала на виду на тумбочке в спальне.

– Это юрина книга? – спрашивает. Дедушка вышел на первый план:
– Я подарил. С моей прежней работы.
– А Вы кто по профессии?
– Технолог металлург. Я Юре рассказал и показал то-то, то-то и то-то. – Дедушка был разговорчивым человеком.

План ВС стал меняться на ходу. Вероятно, она решила, что тему металлов ей не выиграть:
– Да, сегодня Юра хорошо ответил на вопрос о том, что такое металлы.

Двойка по поведению

Здесь уже насторожилась бабушка:

– Вы за это ему двойку поставили?
– Нет, не за ответ, а за поведение на уроке.
– Так вроде бы про поведение ничего не написано в дневнике.
– Потому что решила зайти сама и рассказать.

Бабушка раньше работала в военной приемке, и понимала что к чему. Поэтому, почувствовав неладное, стала расспрашивать:

– Подождите. Вот двойка в дневнике по предмету «Химия». Здесь не написано «Поведение». Значит, и в классном журнале стоит «пара» за химию. Разве не так?
– Не так. В журнале за химию я сегодня поставила Юре пятерку за правильный ответ.

– А почему тогда в дневнике двойка?
– За поведение.
– Не понимаю, – бабушка задумалась. – Так все же за химию двойка или пятерка?
– Пятерка.

– Допустим. А почему двойка за поведение. Юра что, рецидивист какой-то, что имеет двойку за поведение?
– Понимаете, дело в том, что Ваш внук во время урока всегда смотрит только на меня и улыбается.

Учительница сказала чистую правду. Юра стал смотреть на нее постоянно и с улыбкой с того момента, как началась борьба. Как еще можно реагировать на странные выпады: «Вася – к доске! … Садись, два!». Только с улыбкой, не плакать же?!

– Юра разговаривает, мешает Вам вести урок, самостоятельно пересаживается?
– Нет, он просто смотрит на меня и улыбается.

– Подождите, разве ученик не должен во время урока все время смотреть на учителя? Куда же ему смотреть? В окно?
– Так он – улыбается…
– Глядя на Вас, ученик плакать должен, что ли?

Чаепитие не задалось. Учительница демонстративно встала:
– Вижу, мы не договоримся! Вы все время защищаете внука? Я ухожу.
– Что мой внук делает не так, что ему Вы ставите двойку по поведению в строке «Химия»?
– Нам не о чем говорить! До свидания.

Это была победа. Двойка в дневнике сработала! ВС ушла ни с чем, оставив бабушку в недоумении. Теперь можно было усиливать сопротивление, не опасаясь наказания.

Хочу учиться, а не по улицам болтаться

Известие о том, что к отличнику пришла классная руководительница, чтобы пожаловаться на двойку по химии, моментально стала достоянием всего класса. Наутро, еще до начала уроков:
– Приходила? Ужас! Тебе досталось? Нет? Почему?
– Оказалось, что она мне пятерку поставила в журнале за ответ.

– Правда, что ли?
– Так сама сказала.
– А двойка за что?
– Сказала, что за поведение.
– Так ведь за поведение пишут оценки внизу дневника. Она что, совсем что ли?
– Не знаю.
– А за что «пара» по поведению, сказала?
– Ага. Мол, смотрю на нее и улыбаюсь.
– Разве плакать нужно?! – Это сказали даже девочки, которые были против мальчиков в вопросе борьбы с классной.

Весь класс понял – всё, теперь начнется. Что начнется? Да всё! Но ничего не началось, пока спустя не один день и даже не одну неделю возникло привычное:
– Вася, выйди к доске!
– А почему это я? Вот, Петю Вы никогда не вызываете. Или Машу.
– Не пререкайся. Выходи к доске.
– Не пойду.
– Почему?
– А смысл? Вы все равно скажете: «Садись — два!»

– Выходи к доске!
– Не выйду!
– Тогда выйди из класса!
– Не пойду. Я хочу учиться, а не по улицам болтаться, – прозвучал совсем неожиданный ответ.
– Значит, уйду я!

Дверь классной комнаты закрылась за учителем.

Ученики остались без учителя

Что делают ученики, если учитель выходит из класса? Правильно: орут, кричат, бегают, ломают мебель, дерутся. У вас так же? Шум вселенский. На звуки разгрома вошла завуч – чуткий слух одновременно с нечеловеческой интуицией:

– Что произошло?
– Валентина Степановна вышла из класса, потому что Вася отказался выходить к доске.
– Вася, почему?
– Потому что, пусть так двойку ставит, все равно, что ни скажешь – все одно «Садись, два!».

– Ты как с завучем разговариваешь?!
– Честно.
У Васи больше не дрожали губы. Он был спокоен, словно невозмутимо действовал на хоккейной площадке в нападении. Он больше не боялся. Так бывает иногда. Будь, что будет!

Завуч вышла, наверное, чтобы подумать. А может и… Тут девочки класса:

– Как вам не стыдно! Так нельзя! Валентина Степановна тоже человек! Она переживает. Что она вам сделала?
– Я тоже человек, – парировал Вася. – Больше не хочу носить незаслуженные двойки домой.
– И я.
– И я…

В новом учебном году в класс зашла совсем другая классная руководительница. Класс стал неузнаваем буквально после первой четверти.

Что можно увидеть справа

…После окончания 8-го класса теперь уже не новая классная руководительница посадила свой класс в экскурсионный автобус и самолично, порой, со вставками на английском языке (она его преподавала) провела экскурсию по городу.

Проезжая в начале мимо стадиона, который располагался сразу за школой, она так начала свой рассказ о городе: «Посмотрите направо. Вы видите стадион, на котором изредка ФЗУ-шники играют в футбол с ГПТУ-шниками».

Почти все засмеялись над удачной шуткой. Кроме истинных двоечников и одновременно молчунов, которым предстоял уход из школы в ФЗУ и ГПТУ. Промолчал и Юра, думая о возвращении в свою старую школу, в город своего детства.

Подошла к концу двухгодичная учеба в «школе напротив», в назначенной старостой паре с Мариной в Заводском районе, где металлы соседствовали с людьми, а люди управлялись с металлами.