Мы с Мишкой наблюдали за ним из-за забора. Бомж крутился вокруг своей оси, как большой жук, что-то бормоча себе под нос. Из-под грязной кепки торчали седые всклокоченные волосы.
— Смотри-ка, на нем куча курток, а галоши на босу ногу! И это в такую жару! Я сейчас лопну со смеху!
У Мишки были проблемы с устной речью. Как только нужно было читать вслух или отвечать у доски, он начинал нервничать и путаться. Поэтому учителя никогда не вызывали его к доске — он отвечал письменно.
Бомж скрылся в беседке — наверное, пошел спать. И снова стало скучно.
На третий день подглядывание нам надоело, да и бомжа что-то не было видно, поэтому мы решили тихонько подкрасться к его логову и напугать, а когда он на нас выскочит, снять это на камеру мобильника.
— А потом выложим в Интернет, — сказал я. — Добавим музыку какую-нибудь — вот будет умора!
— Отличная идея! — обрадовался Мишка. — В моем телефоне просто суперская камера.
Мы тихонько подобрались к беседке. Воняло оттуда жутко.
— Я сейчас сдохну от этой вони! — простонал я, закрывая нос шарфом.
Внутри было темно, и нам показалось, что здесь никого нет, и только в углу лежит какая-то куча тряпья. Вдруг эта куча зашевелилась, как большая разноцветная гусеница. Мы в ужасе выскочили наружу.
— Ребята, погодите, — услышали позади скрипучий хриплый голос. — Может, у вас какая еда есть? Я уже два дня не ел… Не убегайте… Я ничего плохого вам не сделаю, ей-богу.
Остановившись на аллейке, мы с Мишкой переглянулись. Кажется, нам обоим стало очень неловко.
— Сгоняю домой за каким-нибудь бутербродом, — сказал друг неуверенно. Может, он думал, что я подниму его на смех? Но мне ничего подобного даже в голову не пришло.
— А у меня есть термос, сделаю чай.
Ровно через пятнадцать минут мы наблюдали, как бездомный поглощает бутерброды и запивает их чаем из треснувшей чашки.
— Спасибо вам, ребятки! Я болею, сам не могу найти еду, — сказал он.
— Э-э-э, не за что… Как вас зовут? — довольно робко спросил я.
— Толик. Только не говорите никому, что я здесь, — испугался он. — Если меня выгонят, куда тогда пойду?
— А у вас нет дома? — задал ну очень глупый вопрос Мишка.
— Нет…
— А близкие? — удивился я. — У каждого человека ведь есть хоть какие-нибудь родственники. Пусть ужасные, злые, но все-таки…
— У меня никого нет…
Нам его стало жалко. Тоже ведь человек. Мы носили ему бутерброды, иногда — остатки обеда. Он очень радовался, и с удовольствием с нами разговаривал. Рассказал, что когда-то был инженером, но мы не поверили. Еще говорил, что работал на стройке и ездил по всей Украине, даже за границей побывал.
— Таким же был хулиганом, как вы. Только о развлечениях думал да, о девушках! Выпить любил… Но сейчас совсем не пью, — божился он. — Нельзя… Иначе умру. Да… теперь это для меня верная смерть. Врачи сказали: печень не выдержит. И вы, ребята, не пейте. Учитесь, иначе закончите на улице, как я. Вся жизнь перед вами — не вздумайте загубить ее!
Пять единиц по математике
Мы пропускали болтовню Толика мимо ушей. До того самого момента, пока Толик не заметил довольно грустное выражение лица моего друга:
— А ты чего такой невеселый?
— Да он уже пятую единицу по математике получил, — сказал я.
— Ой, нехорошо. Математика очень важная штука. В мои времена говорили, что это царица наук.
Мы удивленно переглянулись.
— Что, задание трудное было? — продолжал спрашивать бездомный.
— Ага. И хуже всего, что математичка задала такое же на дом. А ведь знает, что я его не решу! — сказал Мишка сердито. — Если получу еще одну единицу, отец меня убьет!
— Покажи-ка свое задание! — неожиданно предложил Толик.
— Ты что, соображаешь в математике? Откуда? Думаешь, сможешь решить? Ведь мы старшеклассники… Сложно это… — друг был ошарашен.
— Когда-то я был силен в точных науках. Говорил же, что работал инженером. Если получишь хорошую оценку, еще не раз придешь и попросишь, чтобы я тебе объяснил…
— Давай, Мишка, все равно терять нечего! — поддержал я Толика.
Математичка поставила семерку
Мы ошеломленно наблюдали, как бомж пишет цифры на клочке бумаги. Мне казалось, решал он правильно, но у меня у самого оценки были не очень-то. Мишка переписал задание в тетрадь. Но самое странное, что на следующем уроке математичка поставила моему другу семерку!
— Похоже, ты не совсем сам его выполнил, — сказала она кисло. — Но лиха беда начало. Если так пойдет дальше, получишь в четверти оценку повыше своей обычной двойки!
Может, Толик и вправду был инженером? С тех пор мы приносили ему не только продукты, но и домашние задания. Он был здорово двинутый, но в алгебре и геометрии разбирался.
А кто мог нам помочь? Однажды спросил что-то у своего отца, так тот стал орать, что в школу хожу я, а не он.
Толик не орал — он объяснял…
И наши оценки становились все лучше.
Друзья познаются в беде
Как-то раз он не вышел нам навстречу — снова лежал под тряпками и весь горел. К тому же у него была ранена нога, и теперь она жутко распухла, да так, что он и галоши свои надеть не мог. Дело было плохо, но в больницу Толик идти отказывался.
— Надо позвать кого-нибудь на помощь, — тихо сказал я Мишке.
— Достаньте мне аспирин, а больше ничего не надо.
Время шло, Толику становилось все хуже. Через Интернет мы нашли телефон приюта для бездомных. Люди оттуда приехали очень скоро, и Толика немедленно отвезли в ближайшую больницу. Он бредил…
— А он выживет? — мы испуганно смотрели на сотрудника приюта, который остался с нами в беседке — собирал в сумку личные вещи Толика.
— Хорошо, что вы позвонили. Конечно, он в очень тяжелом состоянии. Вероятно, ему ампутируют ногу.
— А когда можно его проведать? — допытывался Мишка.
— Вот адрес приюта, — мужчина дал нам листовку. — Зайдите, спросите…
Как мотивация помогает в обучении
Толик пролежал в больнице довольно долго. Жалко его было: ногу наверняка отрезали! Да еще приходилось теперь самим справляться с математикой, будь она неладна!
Однако у нас получалось, и неплохо! Мишке очень хотелось похвастаться Толику своими успехами. Наконец нашего бездомного выписали. И мы навестили его в приюте.
— Может быть, вы, парни, объясните вашему знакомому, что это ради его же блага! — сказал волонтер. — Никак не хочет у нас оставаться, а ведь еще не совсем здоров…
Увидев нас, Толик очень обрадовался и сразу же показал ногу в бинтах.
— Так ее не отрезали?! — Мишка аж подпрыгнул от радости. — Супер!
— Вот-вот. Отлежусь и свалю отсюда, — Толик перешел на шепот.
— Почему? Тут тепло, кормят. Разве лучше снова жить одному в вонючей беседке? — удивился я.
— Приют не для меня!— Толику было море по колено. — Не пропаду!
Общая победа: одна на троих
Мишка посмотрел на Толика долгим взглядом, а потом произнес самую длинную речь в своей жизни.
— Не для тебя? А математика — для меня? Ты сам говорил: не будьте дураками, учитесь, не то закончите на улице. А сам? Вместо того чтобы помогать кому-нибудь, хочешь сдохнуть на помойке. Зачем же говорил нам об учебе? Ну и кто из нас дурак?! У меня уже четыре семерки по математике, так что дурак точно не я!
Я стоял и смотрел на Мишку, раскрыв рот.
Толик опустил голову. Без своих курток и бус, в скромной одежде, чистый, побритый, он казался обычным добрым мужиком. Но для нас он был особенным.
— Ты для нас особенный, — озвучил я свою мысль, не веря, что сказал такое вслух. — Мы все равно не позволим тебе умереть на помойке. Ты ведь нужен нам, понимаешь?..
Когда Толик поднял голову, я заметил в его глазах… Слезы? Нет, кажется, нет… Такие люди не плачут. В общем, мы убедили его. Это была наша общая победа.
Когда в следующий раз мы пришли к Толику, нас впустил какой-то новый, незнакомый волонтер.
— К кому пришли? — поинтересовался он. — Родственники?
— Самые что ни на есть родные! — надулся Мишка и уверенно пошел к сидящему на кровати Толику…
…Уже месяц наш друг работает сторожем на хлебозаводе. Ему даже выделили место в заводском общежитии. Мы часто навещаем Анатолия. Он помогает нам, да и другим пацанам тоже готовиться к экзаменам по математике.
Чему-то очень важному — не только математике — сумел научить нас этот необычный человек…
