Габриэль Гарсиа Маркес (1927-2014) – всемирно известный колумбийский писатель, лауреат Нобелевской премии по литературе (1982), автор романа «Сто лет одиночества» (1967) и множества других популярных произведений магического реализма.
Ниже приведены мысли и суждения писателя Габриэля Гарсиа Маркеса от первого лица:
- о детстве,
- о проблеме отцов и детей,
- о школе,
- о преподавательской деятельности,
- о путешествиях и людях.
О детстве
Я хорошо помню свое детство, свою молодость, но не знаю многого о сегодняшних подростках. Сейчас существует тенденция говорить, что детство 80-х годов несчастно, так как находится под постоянной угрозой ядерной катастрофы. Может, это и так, но я не стал бы в разговоре о детстве использовать такие обобщения. Мне кажется, правильнее видеть каждого подростка в отдельности, с его бедами, его радостями. При таком подходе будет совершенно очевидным, что
зачастую подросток воспринимает как трагедию не угрозу конца света, а конкретную обиду, обман, унижение…
Для меня один такой случай, происшедший в моей семье, стал уроком на всю жизнь! Однажды, когда я собрался съездить по делам в Колумбию, а жили мы тогда всей семьей в Мексике, мой младший сын попросил меня что-нибудь ему привезти. Я пообещал привезти светлячка, а во время поездки совершенно забыл об этом разговоре.
Когда я вернулся домой, первое, о чем спросил сын, был вопрос о светлячке. Я пытался ему что-то объяснить, но огорчение сына было безутешным.
Много лет спустя, уже став взрослым человеком, сын признался мне, что та обида осталась для него самой большой обидой детства, самым трагичным днем, потому что он никогда раньше так не ждал моего возвращения: просыпался по ночам, считая часы и пытаясь представить неведомое ему, почти сказочное существо — светлячка.
После этого случая я понял, что
мир детства нужно принимать, не снижая его значимости и не стремясь внести в него свои оценки.
О проблеме отцов и детей
Мы тоже не без оснований считали, что взрослые нас не понимают, что у них своя жизнь, а у нас своя. А сегодня нам уже самим кажется, что все, что делается подростками, молодежью, это плохо, потому что не соответствует нашим критериям. В свою очередь, молодые так же критически относятся к нашему образу жизни, нашим поступкам. Мне даже думается, что они считают всех взрослых консерваторами, неспособными понять их чувства и позицию. В этом, по-моему, и заложены истоки традиционного конфликта отцов и детей.
У меня в данном случае более привилегированное положение по сравнению, потому что я уже был молодым, испытал на себе насилие, как мне казалось, взрослых. А теперь мне много лет, я немолод и нахожусь уже по другую сторону полюса, то есть имею возможность достаточно отчетливо представлять и ту и другую половину.
Вероятно, именно поэтому я отчетливо понимаю, что жизнь едина и состоит она из совокупности многообразия таких полюсов. Когда сегодняшние подростки станут старше, вы начнете замечать, что, сохраняя в душе прежнюю молодость, они тем не менее постепенно превращаются в консерваторов. И уже новое юное поколение будет вызывать у них недоумение своими поступками, способом мышления, образом жизни.
Все это происходит, по-моему, из-за отсутствия способности, средств общения друг с другом. Причем такая ситуация складывается не только по отношению к молодежи.
Это происходит всегда, когда появляется что-то необычное, что-то отличное от того, к чему уже удалось привыкнуть. Так, например, люди, находящиеся у власти, почти всегда пребывают в противоречии с интеллигенцией, писателями, художниками, умеющими мыслить и творить неординарно. А если эти творческие личности к тому же молоды, то возникает уже двойная проблема.
Каким мне видится выход? Думаю, нужно, чтобы
взрослые попытались понять молодежь, а молодежь — взрослых. И те и другие уж слишком нетерпимы друг к другу.
О преподавательской деятельности
У меня никогда не было проблем с молодежью, вероятно, потому, что мне не приходилось кого-либо обучать, выступать в качестве маэстро. Но так продолжалось до того времени, когда я решил начать вести сценарный курс в Международной школе кино и телевидения на Кубе. Курс был рассчитан на десять человек. Мы занимались тем, что, все вместе, коллективно обсуждая каждую строку, писали рассказы.
Вначале у меня было много проблем с моими учениками, потому что они прекрасно понимали друг друга, но я никак не мог добиться понимания между нами, и меня это очень огорчало. Я представлялся им чем-то вроде легенды, поэтому они общались со мной с большим почтением, и им это здорово мешало.
В конце концов, мы решили работать на равных и пришли к единому мнению, как и над чем будем трудиться. Мы работали вместе и учились тем самым понимать друг друга не только в деле, но и во всех остальных вопросах. Я их обучал, исходя из того опыта, который у меня уже был. А они делились со мной своим опытом, который оказался поразительным для меня.
Когда мы закончили трехмесячный курс обучения, я пригласил их к себе домой на прощальный ужин. И тогда они рассказали, что думали обо мне, когда приехали на учебу. Один из них (один из лучших моих учеников) признался, что приехал не столько учиться, сколько доказать мне, что я страшно тщеславен, что далек от проблем молодежи и не хочу ими заниматься. А потом, обучаясь на нашем курсе, он понял, что очень благодарен мне и своим товарищам за ту атмосферу, которая царила у нас, за те открытия, которые мы сделали для себя вместе.
А я тоже признался, что вначале чувствовал себя на грани полного провала и
лишь позже начал понимать, какое это прекрасное, благодарное дело быть преподавателем. Если бы я знал об этом раньше, то посвятил бы этому всю жизнь.
О школе
Я всегда сочувствовал своим сыновьям, когда они были маленькими и должны были каждый день ходить в школу. Я больше всего в жизни не любил школу, и мне было ужасно не по себе, когда я оставался дома в теплой постели, а мои дети и в темень и в дождь должны были отправляться на уроки.
Я говорил им, что вынужден подвергать их такой пытке потому, что общество не изобрело еще другой формы обучения, и если бы была возможность выбора, то я ради них остановился бы на чем-нибудь получше.
А они однажды ответили: «Ты сумасшедший, нам очень нравится ходить в школу и скучно возвращаться домой». Так я еще раз убедился в том, насколько не сходятся наши оценки каких-то жизненных ситуаций.
О путешествиях и людях
Мне приходилось много ездить, и когда я работал журналистом, и когда стал писать книги. Мне удалось побывать во многих странах, и со временем у меня сложилось впечатление, что в общечеловеческом смысле все люди и все страны очень похожи.
Как-то, гуляя по Арбату, я увидел юношу, который играл на гитаре и пел о том, что молодежь мечтает о любви и путешествиях по миру. Я был очень рад видеть на московских улицах поющих молодых людей, потому что в этом еще раз ощутил дыхание демократизации, жизнеутверждающих перемен, которые происходят в обществе.
И я обратил внимание на то, что слышал такие же песни в различных уголках земли — песни о жажде открытий, о романтических неожиданностях, о яркой жизни в противовес серым будням, о честности и смелости в ответ на несправедливость. Песни, которые на всей нашей планете поют молодые, такие разные и такие похожие.
Также рекомендую:
Чем так привлекателен образ Маргариты в романе Булгакова «Мастер и Маргарита»
37 искрометных цитат Михаила Жванецкого не в бровь, а в глаз
